Вот стандартная речь. 1919 год. Выступает на съезде по внешкольному образованию. Его начинает переть, как и всякого маньяка. Он о своих любимых темах- классовая борьба и мировая революция.
...если вы присмотритесь к тем нападкам, которые несутся на большевизм из этого лагеря, то вы увидите, что в числе обвинений сплошь и рядом фигурирует такое: «Большевики вам, трудящиеся, обещали хлеб, мир и свободу; они не дали ни хлеба, ни мира, ни свободы, они вас обманули и обманули тем, что отступили от демократии». Насчет отступления от демократии будет речь особо. Я сейчас возьму другую сторону в этом обвинении: «Большевики обещали хлеб, мир и свободу, большевики дали на самом деле продолжение войны, дали особенно жестокую и особенно упорную борьбу, войну всех империалистов, капиталистов всех стран Согласия, всех, значит, наиболее цивилизованных и передовых стран против измученной, истерзанной, отсталой, усталой России». Эти обвинения, повторяю, вы ... услышите в каждом разговоре буржуазного интеллигента, который, конечно, мнит себя не буржуазным, - вы это услышите постоянно в каждой обывательской речи. Вот я и приглашаю вас подумать над подобного рода обвинениями.
Да, большевики шли на революцию против буржуазии, на насильственное ниспровержение буржуазного правительства, на разрыв со всеми традиционными привычками, обещаниями, заветами буржуазной демократии, на самую отчаянную, насильственную борьбу и войну ради подавления имущих классов, - шли из-за того, чтобы вырвать Россию, а затем и все человечество из империалистической бойни и чтобы положить конец всем войнам. Да, большевики шли на революцию за это и, конечно, никогда от этой основной, главной своей задачи они не думали отрекаться. И так же несомненно, что попытки выйти из этой империалистической бойни, сломить господство буржуазии, что эти попытки навлекли на Россию поход всех цивилизованных государств. ...
Спрашивается, впали ли мы в противоречие с собой, когда звали трудящихся на революцию, обещав им мир, а привели к походу всего цивилизованного мира против слабой, усталой, отсталой, разбитой России, или впали в противоречие с элементарными понятиями демократии и социализма те, кто имеет наглость бросать нам подобный упрек? ....
... А разве кто-либо из большевиков отрицал когда-либо, что революция может в окончательной форме победить лишь тогда, когда она охватит все или, по крайней мере, некоторые из наиболее существенных передовых стран? Это мы говорили всегда. Разве мы утверждали, что выход из империалистской войны возможен простым втыканием штыков в землю? Я нарочно беру именно то выражение, которое мы в эпоху Керенского - и я лично и все наши товарищи - употребляли постоянно в резолюциях, в речах и в газетах. Мы говорили: войну нельзя кончить втыканием штыков в землю; если есть толстовцы, которые так думают, надо пожалеть о людях свихнувшихся, - что же, с них ничего не возьмешь.
Мы говорили, что выход из этой войны может означать революционную войну. Это мы говорили с 1915 года и потом в эпоху Керенского. И, конечно, революционная война, это - тоже война, такая же тяжелая, кровавая и мучительная вещь. А когда она становится революцией в мировом масштабе, она неизбежно вызывает отпор в таком же мировом масштабе. И поэтому, когда мы теперь стоим в положении, что на Россию идут в поход все цивилизованные страны мира, мы можем не удивляться, если нам за это бросают обвинение в нарушении наших обещаний совсем темные мужички: мы скажем - с них нечего взять. Полная темнота, крайнее невежество их не позволяют обвинять их. Где же, в самом деле, от совершенно темного крестьянина требовать понимания того, что есть война и война, что бывают войны справедливые и несправедливые, прогрессивные и реакционные, войны передовых классов и войны отсталых классов, войны, служащие закреплению классового гнета, и войны, служащие к его свержению? Для этого надо быть знакомым с классовой борьбой, с основами социализма, чуточку хотя бы с историей революции. Мы от темного крестьянина этого требовать не можем.