| По полю танки грохотали, Солдаты шли в последний бой, А молодого командира Несли с пробитой головой. Под танк ударила болванка, Прощай, родимый экипаж! Четыре трупа возле танка Дополнят утренний пейзаж... Машина пламенем объята, Сейчас рванет боекомплект, А жить так хочется, ребята, Но выбираться сил уж нет... Нас извлекут из под обломков, Поднимут на руки каркас, И залпы башенных орудий В последний путь проводят нас. И полетят тут телеграммы Родных, знакомых известить, Что сын их больше не вернется И не приедет погостить. В углу заплачет мать-старушка, Слезу рукой смахнет отец, И дорогая не узнает, Какой танкиста был конец. И будет карточка пылиться На полке пожелтевших книг - В военной форме, при погонах И ей он больше не жених. |
Однако у этой песни есть своя богатая предыстория. Есть шахтерская песня «Коногон» (это профессия, т.е. тот, кто вывозит уголь из шахты, рань вывозили на лошадях) появилась в конце XIX – начале ХХ вв. среди шахтеров Донбасса.
Гудки тревожно загудели,
Народ валит густой толпой.
А молодого коногона
Несут с разбитой головой.
Зачем ты, парень, торопился?
Зачем коня так быстро гнал?
Или десятника боялся,
Или в контору задолжал?
- Десятника я не боялся,
В контору я не задолжал.
Меня товарищи просили,
Чтоб я коня быстрее гнал.
Ох, шахта, шахта, ты - могила,
Зачем сгубила ты меня?
Прощайте, все мои родные,
Вас не увижу больше я.
В углу заплачет мать-старушка,
Слезу рукой смахнет отец.
И дорогая не узнает,
Каков мальчишки был конец.
Прощай, Маруся ламповая,
Ты мой товарищ стволовой,
Тебя я больше не увижу,
Лежу с разбитой головой.
Гудки тревожно загудели,
Народ валит густой толпой.
А молодого коногона
Несут с разбитой головой.
Однако почти неизвестен казачий «власовский» вариант этой песни. Песня появилась в 1971 г. ее автор И. Сагацкий (белогвардеец) и была опубликована в эмигрантской печати.
Сама песня посвящена выдаче казаков во главе с Гельмутом фон Паннвицем и др. советским властям британцами (трагедия Лиенца), а затем казнен в 1947 г.
Собственно об этом и песня.
Ему сказали «Вы свободны:
Мы уважаем ваш мундир.
Но казаки нам неугодны,
К несчастью, Вы -- их командир...»
Шли поезда... Ему кричали:
«Прощай, наш Батько-Генерал!»
И он, как вылитый из стали,
Один их молча пропускал...
Когда ж на смерть и на страданья
Ушел последний эшелон,
К своим врагам без колебанья,
Вернулся сам спокойно он.
Сказал им: «Всюду с казаками
Я был, как с братьями в бою.
Хочу суда над всеми нами,
А не щадить судьбу мою».
И те, кто, видимо, не знали,
В чем смысл и сила слова «Честь»,
Его с презрением предали
На неминуемую смерть.